СДВГ и школьные рамки. Как помочь Ребенку?

Фейга и Нехама беседуют о “синдроме дефицита внимания и гиперактивности” (далее СДВГ). Кто такие на самом деле дети, имеющие диагноз СДВГ, и как им и их родителям вести себя в рамках школьной реальности.

Видео беседа в конце статьи

Нехама: Привет, Фейга.

Фейга: Привет, Нехама.

Вспоминаю, как мы начали с тобой общаться. В ютьюбе наткнулась на чаепитие, и мне этот формат очень понравился.

Нехама: Да…Поздравляю тебя с первым сентября, кстати.

Фейга: Спасибо. Мы всегда отмечаем этот праздник тортом и тем, что в школу нам ходить не надо.

Мой вопрос как раз связан с первым сентября.

Многих мам реально беспокоят некоторые вещи, связанные как раз с курсом, который ты начала вести. В добрый час, кстати. Курс про сверх потенциальных детей.

Вопрос такой. Спрашивают – у ребенка есть явные проблемы, в школе есть рамки, в которые он должен укладываться, соответственно возникает очевидная ситуация, что ребенком нужно активно заниматься. Часто рекомендуют медикаментозное лечение. Чтобы он в эти рамки вписался.

Нехама:  Фейга, мы не обозначали, о какой проблеме мы говорим. Речь идет о том, что дети ярлыкуются диагнозом СДВГ.

Фейга: Да. И с такими же вопросами обращаются родители детей в аутичном спектре. То есть родители всех детей, не вписывающихся в формат. И я сразу хочу им сказать:  “Так не водите его в школу, тогда и рамок этих не будет, в которые нужно ребенка вписать. Зато будет весь спектр возможностей наблюдать за ребенком, понять, как с ним общаться, как он развивается”. То есть, сблизившись с ребенком, можно уже понять, как выстраивать для него систему обучения.   Нет рамок – нет гонки – нет необходимости в это вписываться. Но, как ты понимаешь, не все готовы вот так взять и с ходу забрать ребенка из школы. И тут у меня возникает следующий вопрос. Помочь родителям хочется, детей они любят. И не на всех можно примерить мою одежку.  Тогда что можно посоветовать, кроме, конечно, того, чтобы люди просмотрели твой курс? У меня все проблемы в принципе решаются хоумскулингом. И агрессия, и ревность, и много-много чего – все это решается в процессе проведения с детьми большого количества времени. И также благодаря тому, что сверху никто не спускает мне никаких указаний – как я должна с ними жить, что делать и в каком формате мне вообще существовать. Я могу сама рулить моим танком.

Нехама: То есть твои дети реально живут в мире, в котором они никому ничего не должны?

Фейга: Можно так сказать, да.  По крайней мере, уж точно не чужим людям из системы образования.

Нехама: Когда ты задала мне этот вопрос, моя первая мысль была – ну а чего ты меня-то об этом спрашиваешь? Ведь и я решаю свои проблемы точно таким же способом – мои дети тоже не ходят в школу, не подчиняются правилам, не живут в системе. Потом я вспомнила – а, да, я же эксперт. И именно в этом плане ты меня спрашиваешь. Потому что если спросить меня в качестве мамы, то мой ответ будет таким же – зачем школа??? Просто оставь ребенка дома, и все будет хорошо.

Ну да, я с тобой согласна. К сожалению, мы не живем в той реальности, когда мама существует для того, чтобы заниматься семьей и домом, и она не может позволить себе оставить детей дома и полностью посвятить себя их воспитанию и обучению.  И не все родители могут сделать такой выбор, какой мы с тобой сделали. И – надо идти в школу. А в школе рамки, в школе требования, в школе программа, которую надо выполнять. Надо успевать. И у нас есть дети, которым прикрепили ярлык. Диагноз. Диагноз значит болезнь. И самое ужасное, что пусть бы был этот диагноз и льготы в учебе. Но дело в том, что дети сами начинают легко верить в то, что Я ЭТО НЕ МОГУ. И вот это проблема. Мы- то с тобой знаем. У тебя из твоих детей сколько таких “больных”?

Фейга: Честно говоря, не знаю. Поскольку они делают только то, что им нравится – то у них и нет проблем со сосредоточением. Если дочка явно хочет бежать к подруге, она не будет решать вторую страницу математики. Но при этом она иногда может решить за две недели и попросить еще.

Нехама: Вот, пожалуйста, неспособность сосредоточиться на том, что не очень нравится.

Фейга: Кстати, самый гиперактивный из моих детей – он очень способный. Я даже не знала, что так бывает. Он никогда не учил математику, сидя с тетрадкой, и он помогает своим ровесникам решать их школьную математику. Как он это делает – я правда не понимаю. Наверное, он считал баллы в компьютерных играх. Вообще, он потрясающе считает, быстро схватывает языки и запоминает разные факты. Вчера мне рассказывал, сколько человек ежегодно убивает самая опасная медуза, какой диаметр ее купола и какой длины ее щупальца. Все это он запомнил, посмотрев один раз ролик в ютьюбе, причем рассказывал на следующий день после того, как его посмотел.  Как он это делает – я не знаю.   При этом он жуткий шалопоп, но ему никто не мешает заниматься вверх тормашками.

Нехама: Ну вот ты сейчас в таком виде материнской любви перечислила диагностические   критерии СДВГ. Можешь порадоваться. У моих детей они присутствуют у всех пяти. И это меня радует. Потому что мне было бы сложно воспитывать детей, сильно отличающихся от меня. А у меня есть дефицит внимания с очень сильной гиперактивностью и импульсивностью. И я настаиваю на том, что мы с тобой обсуждали уже не раз. Что такие, как мы и наши дети –  мы не больные, не клейменные, не неспособные, а наоборот – сверх потенциальные. На самом деле, еще поколение назад от наших детей – то есть наше поколение, нас называли поколением индиго. Среди нас стали появляться люди с сверх способностями.  Тогда тех, кого сейчас называют имеющих СДВГ, называли трудными, а тех, кто просто выбивался со своими способностями, называли индиго.  И индиго и трудные дети, и туда же можно отнести аутичный спектр, все это одно.

Фейга: Ужас школы в чем? Я вот смотрю на этого гениального пацана и думаю  – мама мия, если бы он был в школе, то что бы с ним там сделали???

Нехама: Все это из одного источника. Это люди со сверх способностями. Ну понятно же, что гениальный скрипач, суперталантливый химик, Рафаэль –  никто из них не может быть так талантлив во всех областях. То есть все эти больные в кавычках – они очень заточены на тему своего таланта, и все, что вписывается в этот талант, все, что нужно для реализации этого таланта – им интересно, и они на этом легко сосредотачиваются. А все остальное – не то, что они не могут на нем сосредоточиться, нет,  не то, что у них не получается – нет, это просто их мозгом выкидывается за рамки, это им не нужно. Вот у меня талант говорить и понимать людей. А ты скажи мне – тебе нужны косинусы…

И это ответ на вопрос, что делать в школе. Первое – принять тот факт, что твой ребенок особенный. Гений. Ты родила гения. Изволь соответствовать этому ярлыку – мама гения. И, конечно, очень тяжело объяснить школе, что этот ребенок, который не дает вести урок (а их  же из 30 там 20 таких  – поколение такое) – что ты, учительница, должна быть счастлива, что у тебя такой класс. Они с этим не справляются.

Фейга: То есть для школы нужно в первую очередь подать правильно своего ребенка? Переклеить ярлык?

Нехама: Это во вторую очередь. В первую – понять и принять это самой. Что твой ребенок не больной, не неспособный, а гениальный. А школе в принципе объяснять такое бесполезно. Если только у тебя нет степени по психологии и ты не писал диссертацию на тему СДВГ. Иначе тебе просто скажут, что ты не профессионал. То есть, если ты не имеешь сил забрать своего ребенка из школы и воспитывать его самостоятельно, то имей силы бороться за него. Вообще это общее правило в отношении любых детей  – я за тебя, “затебее” не бывает.  Потому что людей, которые скажут “ты не можешь”, заклеймят, поставят диагноз – у него в жизни их будет очень много. А ты должна быть во всем и всегда за него. Надо готовиться к войне. Хотите чтобы ваши дети были в системе – готовьтесь к войне. Всю жизнь придется защищать их от тех, кто хочет их подавить.

По поводу лечения и коррекции. Сейчас за 15 минут мы с тобой не сможем этого рассмотреть. Поэтому приглашаю посмотреть мой тренинг, там я рассказываю это подробно. Но общая идея такова – СДВГ не существует, существует сверх потенциальность ребенка. Это нужно понять и дать ему  возможность развиваться в рамках этой своей сверх потенциальности.

Второе. Разница между активным и гиперактивным ребенком – в его биохимии и состоянии. Если ребенок питается нормально, если у него химический баланс нормальный, то он будет просто активный. Да, он будет стоять на голове – потому что это вообще нормальное состояние ребенка, он еще успеет находиться на ногах!  А гиперактивный  – уберите глютен, сахар, газированные напитки, и ребенок станет просто активным – будет стоять на ушах, когда ему хочется, но не будет этого делать в состоянии, когда уже очень устал, а остановиться не может. Это кратко, подробно вся биохимия разбирается на курсе, на который я вас приглашаю!

То есть, химия и безусловная поддержка ребенка. Как тяжелая артиллерия, защищать ребенка ото всех, кто бы ни встал у тебя за спиной – врач с риталином, учительница со справкой, что твой ребенок не способен, психолог со своей терапией. Это примерный ответ тем, кто хочет учить своих детей в системе.

А теперь у  меня к тебе вопрос, Фейга.  “Вот я готова забрать ребенка из школы”, – говорит женщина. “А что делать дальше? Где брать программу? И как добиться того, чтобы он дома ее выполнял?” Ведь наши сверх потенциальные дети действительно не сосредотачиваются на всех предметах. Что ты с этим делаешь? То есть, как впихнуть программу в ребенка, неспособного сосредоточиться?

Фейга: Никак. Потому что дети могут сосредоточиться именно на том, что им интересно. Когда мой сын пришел учиться в компьютерную школу, ему задали вопрос, нет ли у него проблем со средоточением. А он не знает, что это медицинский термин, он решил ответить, как есть.  Что, когда ему интересно, то у него хорошо получается сосредоточиться. Куратор на это сказала, что у них, кстати, нет детей с проблемами сосредоточения. И я понимаю, почему. Потому что  дети нынешнего поколения очень хорошо сосредотачиваются у компьютера. Я понимаю, что не всем семьям это подходит, но у нас дома большая часть обучения происходит через компьютер. Сколько всего дети умудряются учить просто из роликов в ютюбе – я просто поражаюсь.

Ребенок свою программу вытянет.  Если его не впихивать в рамки. В разных странах разная система обучения. Слава Богу, у нас в Израиле разрешен фактически анскулинг, когда нам не нужно впихиваться ни в какую программу. И ребенок все возьмет. Не обязательно через месяц. Может, через два года.  Например, моему сыну 14, и только 2 месяца назад он начал целенаправленно учить математику. То есть он никак не зажат рамками времени.

Нехама: А когда придет время багрутов (отестата зрелости)? Что ты будешь делать?

Фейга: Я – ничего. И тут, я тоже знаю, что многие родители меня не поддержат. Выбирать будет сын.  Моя задача – предоставить ему информацию. Что он может сдавать багрут, может не сдавать его, может пойти в свободный университет, а может в обычный – где, да, нужен багрут. То есть мы даем информацию, мониторим, что где происходит, мы с ребенком постоянно на связи. Потом, давай честно – чтобы сдать багрут, надо потратить два, ну максимум три месяца –  но никак не 11 лет. Поэтому я не очень волнуюсь на эту тему.

Нехама: В России ЕГ тоже, в общем, не для профессоров. И к американскому багруту мой второй сын подготовился ровно за 4 месяца.

То есть, подведем итог нашей беседе.  Мы с тобой пришли к выводу, что если у тебя есть возможность просто дать ребенку  развиваться свободно, так, как того требует его сверх потенциальная натура, и быть при этом рядом, чтобы вовремя подсунуть умную книжку, помочь найти информацию и поддержать – это один вариант. А если нет такой возможности – то готовиться к войне и ввести дома здоровое питание и здоровое отношение к ребенку и учить себя и своего ребенка отстаивать перед всеми свое право быть здоровым и гениальным и идти по своему пути несмотря ни на что.

Прям скучно с тобой – мы опять согласны.

Фейга: Ну что поделать, я не пью чай с теми, с кем мои взгляды кардинально расходятся.

Нехама: Ничего, я постараюсь найти темы, на которые мы можем поспорить. К следующему эфиру.

Фейга: Попробуй.